Степанчиков Константин Анатольевич Из доклада на Международном совещании в Туле. 1 часть

 Степанчиков Константин Анатольевич

Из доклада на Международном совещании 2010-12-02 в Туле

Расшифровка звука Забелина Анастасия

Увековечение памяти в древности оно называлось в аналогии с культом святых церкви, культом павших героев. В чем его смысл, он начинается с самых первых объединений племен в народы, появлении первых государств, когда в погибших воинах, отличившиеся в других каких-то катастрофах, люди, пожертвовавшие жизнью ради спасения других, превозносились своим народом не только для придания уверенности своему народу в то, что есть такие люди в его рядах и в тяжелую минуту они снова появятся, но и для того, чтобы об этом знали соседние народы и опасались нападать на эти народы, которые имеют много таких героев.

К сожалению, сегодня идет подмена понятия героизма, если раньше под этим подразумевался не просто смелый человек, а смелый человек, который мог пожертвовать самым дорогим, что у него есть, - жизнью ради общества, то есть перейти от личных интересов к интересам общества и заплатить за это самую дорогую цену – именно эти люди считались всегда героями и почитались всеми народами. Сегодня, к сожалению, благодаря средствам массовой информации, по крайней мере, в нашей стране мы имеем очевидную подмену на героев, в виде бандитов, которые всегда были врагами общества, заботились только о своем «Я», собственном процветании. Этот образ стандартно вбивается нам уже 20 лет, и к сожалению, имеет успех у определенной части молодежи нашей страны. Идет девальвация понятия героизма. Так что понятие увековечение павших имеет под собой очень древний культ павших героев, существующий во всех народах мира, который является ничем иным как инстинктом самосохранения любого народа. Каждый народ, который хочет жить и развиваться, должен находить своих героев, должен пропагандировать их подвиг, заботиться об их памяти. Так было всегда, так, наверное, будет и в будущем, по крайней мере, в тех народах, которые нацелены на процветание, на свой рост, на возвышение своей роли в мировом сообществе. Поэтому увековечение памяти павших имеет давние традиции, формы увековечения остаются одними и теми де на протяжении многих десятков веков. Их всего три, также по аналогии с церковными формами культа святых:

- увековечение в виде сказаний, легенд и т.д., т.е. в литературной области

- увековечение в виде архитектурных памятников, либо статуи, арки, храмы и т.д.

- церемония в честь павших

Фактически, этими тремя формами занимается наше поисковое движение. Вы все знаете, что мы стараемся и написать о тех, кого нашли, осветить их подвиг, во имя чего они погибли, мы проводим наши церемонии по перезахоронению, и наши отряды, по возможности, стараются ставить свои памятники. Т.е. здесь ничего нового человечество не придумало, и мы ничего нового не придумали.

Мне сегодня хотелось бы поговорить о том, какая государственная политика существует в этой области за рубежом и, к сожалению, как таковая отсутствует почти у нас. Прежде всего, в увековечении памяти павших я бы хотел осветить этот комплекс, исходя из этих трех направлений.

Если с письменными источниками у нас все более или менее благополучно: были изданы книги о героях советского союза, кавалерах ордена Славы, просто героях, совершивших какие-то подвиги, отдельных летчиках, моряках и т.д., количество написанных коллективных письменных памятниках (историях дивизий) у нас примерно такое же как в процентном соотношении написанных о дивизиях Вермахта теми же немцами. Тут мы тоже, я бы не сказал, что отстали. Что касается Книг Памяти, то конечно, западные государства такими вещами не занимались, они предпочли все имена нанести в граните, в виде мемориальных досок на соответствующих кладбищах, захоронениях. Хотя, похожее в чем-то есть издания. Например, издание итальянской республики по умершим в советском плену военнопленным на территории Советского Союза. Есть другие аналогичные издания. Есть очень хорошее издание, предназначенное для конкретной работы, это издании Германии но не по всем павшим, а вычленен именно самый сложный блок, именно по пропавшим без вести. По ним создавалась база данных, которые потом вывели в многотомное, около 190 томов, издание, к сожалению, оно было для служебного пользования и выдавалось только подразделениям Красного Креста, не поступало в продажу. В нашу страну их привозили в качестве выставок, посвященных плену, поэтому можно было посмотреть. Там колонка по каждому пропавшему с фотографией, хотя не все они заполнили фотографией. Примерно, если у них 1,2 млн.пропавших без вести, то фотографии они нашли только на 900 тыс. Там разбиты по воинским частям, т.е. каждая страничка – это какая-то рота соответствующего полка, где перечислены все пропавшие без вести. Для чего это делалось? Массовые опросы ветеранов, прошедших эту военную кампанию, начались с 60-х годов, выделялся микроавтобус «Фольцваген» каждой районной организации немецкого Красного Креста, как походная библиотека, где хранились вот эти 190 томов. Приезжали в каждую деревню, приходили к каждому ветерану, курировал этот вопрос министерство внутренних дел Германии, при опросе присутствовал полицейский, поэтому отвечать ветеранам приходилось, может быть даже если они не хотели. Таким образом, они убрали из неведения о судьбе довольно большое количество пропавших, именно по тому, что какой-то ветеран вдруг вспоминал, что он видел этого человека где-нибудь в воронке там с тяжелым ранением, пробегая мимо. Собственно, это было последние сообщение об этом человеке. Составлялся акт, что этот человек погиб там-то там-то. Вот такая операция проходила, вот такой массированный опрос задействан был. На это, конечно, было затрачено определенное количество средств правительством ФРГ, очень интересное издание. Более интересное и то, что в водной части была расшифровка номеров всех полевых почт, как справочная часть, боевом пути всех частей. Очень хорошее издание именно для работы по пропавшим без вести. Названо это все было – Иллюстрированные списки пропавших без вести немецкого красного креста.

У нас издана общая Книга Памяти и там, вы знаете, бОльшая часть – пропал без вести, но нам предстоит вывести весь этот массив в какие-то наши, свои вводные списки, чтобы по ним работать. Специализированных изданий по пропавшим без вести у нас не предвидится. Это что касается литературных источников о павших.

Теперь о церемониях. К сожалению, провозглашенный в 1996 году Президентом Ельциным День памяти и скорби 22 июня у нас является скорее номинальным, чем реальным днем траура и скорби всенародным о тех, кто погиб за свое отечество. Потому что он ограничивается небольшим возложением венков глав государств, а основная часть населения даже не знает в этот день, что он есть такой, я просто в этом уверен, потому что, если сравнивать с траурными торжествами за рубежом, то сравнение будет не в нашу пользу. В той же Германии – это день народного траура, который отмечается в ноябре и привязан к церковным датам. Что в этот день происходит? В этот день обязательно траурные мероприятия с участием главы государства, и чаще всего либо канцлер, либо президент держат специальную речь по этому поводу. У нас я таких речей не помню ни от кого из руководителей страны в этот день. В этот день проводится траурное заседание Бундестага, где обсуждаются только вопросы, связанные с этот отраслью, т.е. увековечения памяти, розыск пропавших и т.д. У нас еще никакого заседания, не считая заседание, связанное с принятием закона «Об увековечении памяти» в далеком 1993-ем, ни в какие дни, ни по какому блоку вопросов еще не проводилось.

 В этот же день на низших уровнях правительств земель проводятся такие же траурные мероприятия разного уровня и, безусловно, пропагандистская машина в этот день работает только на день память о павших. Если же у нас заглянуть в программу за 22 июня за любой год, то хорошо, если вы там найдете какой-нибудь фильм про войну. В этот день нет ни одной передачи на тему павших и пропавших у нас.

Еще жестче ситуация в Израиле, в Англии еще за две неделе до дня памяти, 11 ноября – в честь дня Победы в Первой Мировой войне, единый день победы стран, воевавших против Германии, - в этот день поминают всех павших, начинают носить пластмассовый красный мак в петлице – это означает, что человек находится в трауре по своим дальним родственникам, павших в первой и Второй мировых воинах. Всевозможные траурные мероприятия, митинги проходят повсеместно – это целый комплекс мероприятий, который повторяется из года в год и давным-давно отработан.

Америка всех перещеголяла. Я назову вам даты, которые посвящены только комплексу увековечения памяти павших. Официальные праздники по этому комплексу:

·         День вооруженных сил – проводится каждую третью субботу в мае (почитаются люди, которые в настоящее время находятся на воинской службе)

·         Отдельный день призыва к опознаванию военнопленных и пропавших без вести – официальный торжественный день, проводится каждую пятницу в сентябре

·         11 ноября – официальный ветеранский день, как и во всех странах антигитлеровской коалиции

·         День памяти Перл-Харбора. В этот день положено приспускать флаги, траурный день. Проводится 7 декабря в день нападения на Перл-Харбор.

·         11 сентября – день Патриота, самый новый траурный день по погибшим 11 сентября. В этот день тоже приспускают флаги.

·         С 1868 года существует мемориальный день чисто по пропавшим воинам. В этот день положено держать флаги приспущенными только до полудня. Это последний понедельник в мае.

·         14 июня в государственной традиции американского патриотизма – день государственного флага

Вот целый комплекс дней, которые посвящены увековечению памяти и военно-мемориальной работе, в США. Повторяю, они в этом деле, наверное, зашли дальше всех.

Увековечение памяти на воинских захоронениях. Что важно? Кто в мире этой работой занимается. Во всем мире этим занимаются государственные структуры, за исключением Австрии и Германии, где по давней традиции, возникшей в Первой мировой войне, когда эти страны были проигравшими и экономически слабые, выплачивающие громадные контрибуции. Они не могли себе позволить создать большую государственную службу по захоронениям, как это позволили себе Франция, Англия и т.д., поэтому они отдали эту работу общественным организациям. В 1919 году 16 декабря появилась организация «Народный союз по уходу за немецкими воинскими захоронениями, который действовал как общественная организация, пока не пришел к власти Гитлер. Он прекратил деятельность общественной организации, отдав это в ведение в Управление по потерям Вермахта. Потом в 1946 году деятельность «Союза» была вновь восстановлена общественностью ФРГ. Австрия фактически скопировала эту модель, и в 1920 году там появился «Австрийский Черный Крест». Эта организация тоже существует до сих пор, тоже с перерывом на период Третьего Рейха. Они являются общественными организациями, финансируются за счет членских взносов, пожертвований. Тоже существует механизм скрытого государственного финансирования. Например, в Фольсбунд входит коллективным членом ни что иное как Министерство обороны Германии. Так что здесь трудно сказать. Что там государственное, а что общественное.

Фольсбунд, для примера, - это общественная организация, насчитывает около 1 миллиона членов. Но из них в основном пассивные члены, которые платят только взносы, а работающий костяк, те, кто привлекается к какими-то мероприятиям по уходу за кладбищам, тоже большой – порядка 300 тысяч.

Существуют жесткие правила по оформлению воинских кладбищ во всем мире. Прежде всего признаком воинского кладбища является однообразие, чего у нас, конечно, нет. Стандарт – это нахождение памятного места. Это либо высокий крест из металла, дерева или камня, либо чаще всего стела, потому что чаще речь идет об армиях многонациональных. США четко придерживается правил – не создавать кладбищ на территории государств противников бывших. Т.е. все те военнослужащие, которые погибли на территории Германии, перенесены после войны на территорию Франции. На территории Германии нет ни одного американского солдата, хотя сегодня они союзники, все равно в Америке сегодня такое жесткое правило: на территории противника кладбищ не размещать. Как пример могу привести, единственное кладбище в Британии, которое было создано путем объединения разных мелких кладбищ после войны, это военный мемориал – мемориальное военное кладбище в Кембридже возле деревни Меденгли. Что интересно для этого кладбища. Здесь расположены могилы 3812 погибших в боях, и что особо интересно существует стена пропавших без вести, где нанесены имена 5126 пропавших без вести. Заметьте цифры, погибших 3812, а пропавших 5126 и зазорным это не считается, потому что там лежат все те, кто пропал без вести в водах, окружающих Англию. Например, там нанесено имя Элвина Глена Миллера, майора американской армии, которого вы все хорошо знаете, как руководителя оркестра Глена Миллера. Будучи майором военно-воздушных сил США и руководителем оркестра военно-воздушных сил США, он совершал перелет на военно-транспортном самолете из Англии в уже освобожденную часть Франции, и самолет пропал над Ла-Маншем. До сих пор самолет не обнаружен, соответственно Глен Миллер до сих пор числится пропавшим без вести и нанесен на стену на этого кладбища. Кладбище – единственное в Англии в год посещают до 150 000 гостей, т.е. это говорит о том, что достаточно много людей относятся с уважением, как и местное население, так и много родственников приезжают посетить могилы своих близких.

Теперь перейду к примеру по государственному уходу по американским захоронениям. Здесь много организаций занимается этим делом, но все они государственные. Почему? Потому что раньше все было под ведением армии, но после того, как Америка после поражения в войне во Вьетнаме в 1973 году, проводила военные реформы, был принят новый закон о воинских захоронениях. По нему за армией оставили только два кладбища – Арлингтонское и солдатское кладбище в Вашингтоне, остальные кладбища передали в другие структуры – либо в организации по делам ветеранов при министерстве внутренних дел (это все воинские кладбища на территории США – их около 100), либо в специально созданные комиссии по делам монументов сражений, которые ведают всеми зарубежными национальными кладбищами США. Их – 23 (одно на Филлиппинах, одно в Корее, в южной части, естественно, остальные – в Европе) по монументам Второй мировой войны. Финансирование проводится государственными структурами. У американцев давно все отлажено, правда, им и легче, если учесть их потери: около 440 000 за Вторую мировую войну.   

Что касается немцев, то здесь более интересен опыт. Потому что это общественные организации, сразу в уставе было написано, что это обязательно надпартийная и надконфессиональная организация как в Австрии, так и в Германии. Т.е. здесь не должно быть никаких партийных следов, никаких конфессиональных следов: лютеране против католиков, или члены разных партий не должны никак проявлять себя в работе этих организаций.

Интересна законодательная база, которой они пользуются. Германия, собственно, по двум проблемам, которые стоят у нас, это проблема воинских захоронений – неучтенных, утерянных, неизвестных и т.д. и проблема пропавших без вести. По ним есть соответствующие законы.

Первого мая 1951 года был принят закон «О пропаже без вести», который рассматривает весь спектр вариантов, все соответствующие мероприятия, которые сразу должны проводиться. И еще несколько нормативно-правовых актов по военным захоронениям, но сегодня еще в действии закон 1965 года «О содержании воинских захоронений Германии». Он расписывает все по созданию, содержанию, уходу. По уходу могу сказать, что я переводил наставления для организации «Военные мемориалы», что там не такие большие расходы, и не такой уж большой уход. На кладбищах в открытой местности, т.е. вне городов, предполагается всего три операции по уходу в год: после зимы, летом стрижка растительности, уборка (уборка постоянно, но такие крупные операции три), осенью перед зимой. В городах, где мусора побольше и посещаемость побольше предполагается 4-5 крупных операций по наведению порядка. Вот и весь уход. По содержанию: там есть точное описание, где что располагать. Это стандартные кладбища, никаких отклонений не должно быть. Германия отказалась с 1978, если не ошибаюсь, от нанесения воинских званий на памятники. Прежде всего, чтобы не было актов вандализма против военнослужащих войск СС.

Сегодня они еще упростили систему. Индивидуальные кресты, которые устанавливались в 1970-1980 гг., следовавшие традиции, установленной в середине XIX века, что все воинские кладбища должны быть одиночные с одиночными памятниками. Сегодня они от этого отказались. Они делают общие блоки с надписями похороненных и делают дизайн с символическими крестами. Но, тем не менее, нахождение каждого контейнера с останками они четко привязывают к теодолиту, и в любой момент могут родственникам эти останки выдать.

По оформлению у нас, конечно, таких аналогов в стране нет. Нас больше интересует практика по перезахоронениям, которой они пользовались при создании этих кладбищ. Почему? Потому что в Западной Европе, у нас это делать было нельзя – страны СЕФ команды Фольсбунда не пускали. Использовали убедительный повод, потому что накануне Второй мировой войны мы пустили такие команды по перезахоронению в наши западные области. Ездили немецкие команды по проверке захоронений по Первой мировой войне как раз по нашим западным областям, и не трудно догадаться, кто входил в состав этих команд. Поэтому, помня об опыте 1941 года, было отказано до 1990 года, когда здесь начали работать итальянцы, проведение эксгумационных работ иностранными командами.

Чем интересна практика укрупнения кладбищ. Выяснилось, что в результате работ в Западной Европе по созданию крупных кладбищ, т.е. по максимальному укрупнению, эти перезахоронения давали возможность выяснения судеб пропавших без вести. Оказалось, что до одной трети пропавших без вести на западе были выяснены именно таким путем. Они подхоранивались к уже существующим воинским захоронениям, но по ним не существовало никакой документации. Это было в спешке отступлений, местные жители подхоранивали найденных немецких военнослужащих.

Здесь важна работа по созданию банков данных. Они сразу были автоматизированы: сначала на перфокартах, а сейчас уже в цифровом виде. Нахождение любого военнослужащего: где он захоронен, по все документам – занимает считанные минуты. У нас к этому только-только пришли. Конечно, их учет с нашим не сравним.

По другим странам скажу, что например, в Японии нельзя иметь кладбищ своих военнослужащих за рубежом. У них вообще не положено захоронение костных останков. В начале работы по эксгумации в Россию, сюда приезжал японский комитет бывших военнопленных, который проводил здесь эксгумационные работы. Зачем? Здесь выкапывались все японские военнослужащие, умершие в плену и сжигались. Пепел отправлялся в вазочка по традиции в Японию. Там их забирает семья, либо они поступают в храм Юсукуни, который является пристанищем духов павших героев. Это знаменитый храм, который запрещено посещать главам государств под предлогом развития японского милитаризма. Это очень спорная тема, но тем не менее такой храм существует. В нем стоят вазочки всех павших в последних воинах.

По «Евроньюс» показывали захоронение при корейском конфликте, и точно также закапывали в землю вазы, хоронили корейцы.

Италия проявила своеобразный подход: приняла решения не будет итальянских воинских захоронений за рубежом. Сначала были вывезены останки погибших в Северной Африке, а когда было заключено межправительственное соглашение в 1990 году с Советским Союзом, началась работа по эвакуации останков итальянских военнослужащих. В сентябре или октябре 2010 года улетел очередной самолет, увозящий останки. Италия категорически за вывоз всех военнослужащих к себе на родину, где тоже есть специализированное кладбище с православным костелом. В нем либо семья забирает останки к себе в склеп, а если прах не востребован, то останки идут в общее воинское захоронение, которое предназначено именно для погибших в России.

Вот такие особенности, а так везде: во Франции, в Нидерландах – все это государственные структуры, которые примерно работают по такому же образцу: укрупнение захоронений, розыск пропавших без вести путем опросов и сличения различных данных – тут методики везде примерно одинаковы.

Что из этого следует для нас. Из тех методик, которые существовали, конечно, многое уже упущено. Уже не провести опрос ветеранов, которые, безусловно, не помешал бы в 1960 гг. В январе 1970 года известный писатель Константин Симонов обратился с просьбой создать в ЦАМО Фонд рукописей ветеранов о войне. Ему, было специальное заседание ЦК ряда отделов,  отказано, виду того, что они будут нести «слишком личностный характер», было сказано. Такой фонд был запрещен, там только рукописи крупных военоначальников. Таким образом, рядовые, которые случайно уцелели из какого-то полка, лейтенанты, которые могли описать весь боевой путь, а я видел такие документы. Писали младшие офицеры, допустим, разбитые в Белоруссии еще в Белостокском котле, боевой путь по памяти. Я ездил к одному такому начальнику штаба  кавполка 6 кавдивизии, которая отступала из Белостока, у него все было изложено, подробно описано, но все это так и осталось у него в семье, потому что, повторяю, инициатива Симонова встретила жесточайшее сопротивление.

Сегодня опрос ветеранов уже невозможен, поисковикам придется провести следующий опрос. На последних вахтах мы часто сталкиваемся с тем, что нам не найти могил на полях, но помочь в этом нам могут только жители, которые были здесь во время войны, даже детьми, у которых еще свежа память. Таких жителей надо искать и опрашивать все старшее население: где оно находилось в годы войны (либо на территории боевых действий, либо в тыловых регионах). С тыловыми регионами не о чем говорить, а вот с теми, кто жил где-то у себя в деревнях, надо таких людей у себя искать, проводить грамотные опросы с картой, желательно хорошей «километровкой» времен войны по этому региону, где жил этот человек, с просьбой показать, какие могилы он помнит. Этот шанс у нас еще есть. Иначе мы будем еще долго бродить по полям и много так и не найдем.

Имеет ли возможность решения проблема хаоса с воинскими захоронениями (здесь и неучтенные вообще могилы, оставленные при отступлениях, здесь и якобы перенесенные, и якобы захороненные в разных местах, по донесению в другом и т.д.)? Это хаос. Решение здесь возможно только одно в свете мировых традиций – в виде укрупнений, хотя бы делать одно сборное кладбище в каждом районе. Сегодня проблема стоит очень остро, так как проблема переноса воинских захоронений стоит очень остро, даже официальных, если деревня уже умерла.

Здесь, я думаю, не стоит дождаться даже федеральных законов, можно все эти вопросы решать на уровне областных администраций, потому что к этому надо стремиться. Во-первых, это удешевляет содержание памятников (это одна из причин в Европе). В 40-е годы у нас якобы проводилась компания по переносу воинских захоронений, с целью освобождения местности для хозяйственной деятельности. Это тогда было невозможно, так как представить труп через 4-5 лет после гибели, в глине, который только-только начал разлагаться. Кто это физически может сделать? Это все не проводилось, не было никаких перезахоронений в массе своей. Надо стремится к созданию сводных воинских мемориалов. Все наши братские могилы в отдельных деревнях – это все хорошо, но рано или поздно они обветшают и уход за ними будет осуществлять некому. Так что с согласия населения, если оно еще осталось, с согласия родственников, решением районных администраций, областных, надо все-таки заниматься переносом таких официальных захоронений, не говоря о том, какие захоронения не учтенные.

Эти переносы сегодня встречают сопротивление администраций, якобы территория памятников ограничена, некуда хоронить. Скандальный случай произошел в 2010 году в Ростове-на-Дону, когда потребовали даже сжечь останки, чтобы захоронить пепел, потому что место было только под пепел.

Продолжение следует….